Предположим, что вы вместе с другими совладельцами имеете в собственности большое здание, и у вас есть основания полагать, что это здание готово рухнуть. Возможно, вы не содержали это здание должным образом, и теперь вы поняли, что, если оно упадет, вы будете нести ответственность за причиненный другим людям ущерб.
Если бы дела обстояли подобным образом, то, как только вы бы пришли к осознанию, что крушение здания почти неизбежно, вы бы поставили для себя задачу провести снос этого здания так, чтобы минимизировать экономический ущерб для вас и для ваших товарищей-совладельцев.
Предпосылки для “планового сноса” могли бы выглядеть следующим образом:
Ни один владелец не хочет потерять свой актив, но, если доподлинно известно, что здание рухнет так или иначе, лучше позвать инженеров и приказать им заложить под это здание динамит. Такие действия смогут гарантировать три вещи:
Здание будет разрушено в минимально короткий промежуток времени, а не постепенно
Здание будет разрушено в условиях максимально возможного контроля за процессом
Владельцы получат возможность спланировать свой выход из здания до момента его обрушения, таким образом их ущерб окажется минимальным в подобных обстоятельствах
Итак, что же нам следует ждать, если бы мы знали, что экономика, в которой мы живем, вскоре не сможет функционировать? Чего нам следует ждать, если бы мы знали, что “владельцы” этой экономики – правительство и крупные корпорации, которые фактически контролируют экономику, – выдоили ее до такой степени, что она миновала переломный момент, после которого любая ее починка не представляется возможной, и теперь стало более экономически выгодно покончить с ней?
Что ж, в таком случае стоит прибегнуть к этим же трем пунктам, не так ли? Во-первых, было бы контрпродуктивно (с их точки зрения), если бы экономика рушилась постепенно. Было бы лучше спроектировать крах и преодолеть его, а затем двигаться дальше.
Во-вторых, было бы также важно контролировать процесс краха. Неконтролируемый крах может быть дорогостоящим для владельцев экономики. Ведь в итоге крупные банки и крупные корпорации получат правительственные гарантии, бэйл-ауты, бэйл-ины и другие подарки, и вместо того, чтобы терять деньги, они фактически выиграют от этого краха. Аналогичным образом, те ключевые люди в правительстве, которые по-прежнему понадобятся после экономического краха, могут рассчитывать на то, что крупные банки и корпорации заплатят им, в результате чего все останутся довольными.
И, наконец, если дату экономического краха можно спланировать заранее, то у владельцев была бы возможность продать те активы, которые сильно потеряли бы в стоимости от этого краха.
Например, владельцы могли бы заставить людей поверить в то, что следует инвестировать свои средства в акции, облигации и другие активы, которые, как они знают, не переживут экономического краха. Если бы они провели хорошую работу, убеждая общественность, они могли бы даже запустить бычий рынок – самоподдерживающееся безумие, когда инвесторы, покупая активы, платят намного больше их реальной стоимости, пребывая в уверенности, что стоимость их инвестиций “взлетит до луны”.
Конечно, нашлись бы инвесторы, которые предпочли бы вкладывать деньги в традиционные формы сбережения богатства, такие как драгоценные металлы. Владельцы экономики рассматривали бы эту тенденцию как угрозу, и в этой ситуации им пришлось бы изо всех сил убеждать инвесторов в том, что драгоценные металлы являются “варварской реликвией”, и только дурак вкладывает в них свои деньги.
Но, конечно же, владельцы экономики знали бы, что для того, чтобы свести к минимуму свои потери в результате краха экономики, им следовало бы распродать те самые активы, которые они так горячо рекламировали, и перевести свои деньги в более безопасные инвестиции, такие как драгоценные металлы.
И они хотели бы сделать это непосредственно перед крахом, чтобы другие инвесторы не заметили заранее, что владельцы экономики отказались от тех форм инвестиций, которые они продвигали годами, и перевели свои деньги в то, что они высмеивали раньше.
Для того, чтобы все владельцы экономики достигли желаемого результата, им пришлось бы договориться о дате краха, а затем изменить содержание портфелей в относительно короткий период времени. В противном случае среднестатистический инвестор мог бы понять, что его обманывают.
Сегодня все три вышеперечисленных пункта вступают в игру один за другим, и теперь мы готовы к главному событию – экономическому краху.
Как он будет выглядеть? Как будет произведен “плановый снос”, когда то, что предполагается снести – не просто здание, а целая экономика?
Что ж, нам, возможно, стоит вспомнить, как раньше протекали экономические крахи. Самым очевидным выбором для нас является крах 1929 года.
29 октября 1929 года фондовый рынок обвалился, потеряв 12% за один день.
Это был запланированный снос. “Владельцы” вышли из активов за несколько месяцев до этих событий.
Какой детонатор вызвал тот крах? Что ж, на самом деле, все было довольно просто.
Давным-давно инвесторы вкладывали в акции только те деньги, которые они могли позволить себе потратить на эти цели. Но в 1920-х годах биржевые маклеры позволили инвесторам покупать акции за счет “маржи”, то есть последние получили возможность уплачивать лишь часть денег, получая взамен полную стоимость. Эти практики позволили резко увеличить продажи, создав на рынке бум.
И банки сделали свою часть работы, предоставив деньги инвесторам для финансирования покупок акций за счет маржи. В результате был создан рыночный бум исторических масштабов.
Но поскольку этот бум был выстроен на деньгах, которые на самом деле не существовали, всего-то было нужно, чтобы остановит рыночное ралли, – это, чтобы Федрезерв повысил ставки, в результате чего среднестатистический инвестор столкнулся бы с тем, что его процентные платежи по маржинальному долгу превысили доход от удорожания его портфеля акций. Поскольку к тому моменту он уже был очень сильно закредитован, для того, чтобы потопить его, требовалось лишь небольшое повышение ставок. И тогда он должен был продавать свои акции, чтобы оставаться платежеспособным – и продавать быстро.
Конечно, его коллеги-инвесторы делали то же самое, и крах был поистине драматическим.
Итак, … к настоящему моменты, мы уже видели, что три пункта, приведенные выше, входят в игру. Мы не можем быть уверены в том, что на этот раз Федрезерв будет делать то же, что он сделал в 1929 году. Тогда о последствиях его действий не знал никто, но к настоящему времени уже не осталось свидетелей событий 1929 года, поэтому, несомненно, американский центробанк сможет воспользоваться проверенным методом, использовав его как детонатор рыночного краха.
Дочитав до этого момента, наш читатель вполне может сказать себе: “Федрезерв уже повысил процентные ставки несколько раз за последний год и объявил, что он намеревается сделать это снова, вероятно, каждый квартал … Упс.”
Но если бы мы были на грани краха, разве наши лидеры не сказали бы нам об этом? Ну, если история повторится и на этот раз, то ответ на этот вопрос – “нет”. В конце 1929 года некоторые экономисты предупреждали, что кризис неизбежен, но “владельцы” заявляли, что это смехотворное утверждение, не имеющее под собой никаких оснований. Самый уважаемый на тот момент финансист Бернард Барух послал телеграмму Уинстону Черчиллю, в которой он написал: “Цены акций могут упасть, но это не будет ничем напоминать крах”. Даже президент Герберт Гувер заверил американцев, что рынок здоров.
Поэтому неудивительно, что среднестатистический инвестор остался в обреченном здании в 1929 году, и сделал он это будучи уверенным в радужных перспективах рынка акций.
И сегодня встает вопрос, какая часть инвесторов поймет, что рука подрывника уж находится на детонаторе, и что пришло время выйти из системы?
Автор: Джефф Томас
Источник
