Источник: Московский Комсомолец
Восемь месяцев минуло с того момента, как налог на добавленную стоимость (НДС) по решению правительства и с одобрения Госдумы вырос с 18% до 20%. «Хьюстон, у нас проблема!» — впору воскликнуть чиновникам Минфина, запустившим в космос макроэкономики свою откровенно неубедительную, антисоциальную затею. Но ведомство вице-премьера Силуанова молчит. Зато эксперты, в том числе опрошенные «МК», аргументированно заявляют: полет ненормальный — налоговый маневр подстегнул инфляцию, ударил по карманам миллионов людей, затормозил рост ВВП, загнал в «тень» часть бизнеса. Похоже, конструкторы допустили недочеты. Впрочем, они скорее решали свою узковедомственную задачу, не задумываясь о побочных масштабных последствиях.
НДС — это внутренний, самый администрируемый налог в стране, его собираемость приближается к ста процентам. И это один из двух базовых источников наполнения федерального бюджета наряду с прибылью от экспорта углеводородов. Как сообщил в июле Силуанов, повышенная ставка уже дала госказне дополнительные 650 млрд рублей (около 0,6% ВВП). Эта сумма вольется в широкий поток из 25,7 трлн рублей, которые государство в течение шести лет потратит на финансирование национальных проектов. Между тем, как отмечено в мониторинге РАНХиГС, несмотря на номинальную прибавку поступлений в первом квартале на 14,5% (плюс 212,6 млрд рублей), по сравнению с прошлогодним показателем доля доходов от НДС к квартальному ВВП в процентах осталась на прежнем уровне в 4,3%.
Правда, добавляют исследователи, в полной мере польза маневра с повышением ставки проявится во втором полугодии. Дело в том, что в период с января по март поступает НДС с продажи товаров в четвертом квартале предыдущего года, когда он еще был прежним. Пока же остается говорить об очевидном негативе. Пищи для размышлений хватает.
Падение платежеспособного спроса
2019 год начался для потребителей лихо. Только за первые две недели января инфляция повысилась на 0,7%, тогда как за весь январь 2018-го — на 0,3%, сообщал Росстат. С угрожающей скоростью, заметно опережая официальные статистические сводки и декабрьский показатель Росстата в 1,7%, стали дорожать продукты. Не выпали из общего ряда и те товары из потребительской корзины, что относятся к категории социально значимых и облагаются льготным десятипроцентным НДС. Некоторые виды белого хлеба (батон «Нарезной») прибавили в цене в сетевых супермаркетах 6–7%, а то и 17%. Мясо (говядина) подорожало на 16–17%, сливочное масло — до 17%. Рост цен на некоторые виды овощей и фруктов тоже превысил 10%, яйца и сахар подорожали на 20 с лишним процентов.
Иными словами, рост отпускных продовольственных цен в разы превысил те 2 процентных пункта, на которые вырос НДС. Прямой зависимости здесь нет: некорректно связывать с НДС любое подорожание товара на 2% и более. Речь идет о совокупности факторов. Однако очевидно, что новая налоговая ставка изменила себестоимость продуктов, стоимость сырья, оборудования и упаковки. Сработал кумулятивный эффект: когда товар проходит всю цепочку от производителя до конечного потребителя, каждое «звено» ставит свою наценку. Полным циклом производства и продажи собственной продукции занимаются считаные единицы компаний, которым это по карману. Большинство пользуется услугами сторонних фирм. Кто-то поставляет оборудование, кто-то — запчасти, кто-то организует логистику и доставку, кто-то обслуживает технику. Все это имеет свою непосредственную цену, назначенную «продавцом», плюс — НДС. На выходе потребитель получает продукт, заметно подорожавший в новых условиях бесстрастного рынка. Кстати, на волне повышения НДС компании могут увеличить цены произвольно, переложив ответственность в глазах граждан с себя на правительство. Что, судя по всему, и произошло. В итоге к концу марта инфляция достигла 5,3% (в 2018 году она составила 4,3%) и только к лету замедлилась до 5%. Что, в свою очередь, отразилось на платежеспособном спросе. По словам председателя правления Международной конфедерации обществ потребителей (КонфОП) Дмитрия Янина, сейчас люди заметно меньше тратят на товары повседневного пользования.
«Потребители от решения властей касательно НДС точно не стали богаче. Как минимум оно было ошибочным с точки зрения повышения благосостояния граждан, что подтверждает Росстат, фиксирующий в этом году падение реальных доходов населения. Спрос на товары и услуги сжался, вырос потребительский пессимизм, народ озабочен не покупками, а тем, где занять деньги до зарплаты», — рассказывает Янин.
Между двух огней
Второй очевидный негативный эффект от налоговой реформы — снижение предпринимательской и инвестиционной активности, а также частичный уход в «тень» малого и среднего бизнеса, всеми силами пытающегося снизить фискальную нагрузку. Это относится и к сложившейся системе зарплат «в конверте», и к незаконным операциям по обналичиванию денежных средств, услуги за которые выросли в цене и сейчас составляют порядка 15%, утверждает директор Института актуальной экономики Никита Исаев. По словам эксперта, ничего хорошего в повышении НДС для частного бизнеса нет, ведь он зависим от покупательного потенциала граждан и всевозможных контрагентов — заказчиков, подрядчиков. А этот потенциал с ростом налога только снижается. «Новая ставка НДС не только подкосила маржинальность малого и среднего бизнеса, но и увеличила количество банкротств средних предприятий, которые мы фиксируем по линии Верховного суда каждый квартал», — констатирует Исаев.
Как отмечает в свою очередь председатель Экспертного совета Фонда развития промышленности Антон Данилов-Данильян, ни в одной стране мира бизнес не поддерживает подобные решения. Даже тогда, когда ему удается переложить рост налогового бремени на цены. Многие российские предприниматели реализуют какие-то инвестпроекты, даже несмотря на неблагоприятный инвестиционный климат. И пересматривать бизнес-планы из-за того, что изменились ценовые параметры, всегда неприятно и проблематично.
«Предприниматель бизнес-план рассчитал исходя из трехпроцентной инфляции, как обещал ЦБ, а она ускорилась до 4,5%. Кроме того, его бизнес-партнеры, кредиторы, инвесторы это обстоятельство не учитывают, свои ставки не меняют, нормы доходности не пересчитывают. Они хотят получить то, что им обещано. Соответственно, все риски, оборачивающиеся убытками, несет сам предприниматель», — поясняет Данилов-Данильян.
При этом, возмущается собеседник «МК», государство не устает призывать мелких и средних предпринимателей создавать новые рабочие места, помогать социально незащищенным гражданам, наполнять деньгами соцфонды. Но почему бы властям не оставить в покое этих трудяг? В советскую эпоху, напоминает эксперт, контролеров и фискальных схем было на порядок меньше, а защищенность производства была на порядок выше. Хотя, конечно, советская экономика была ориентирована отнюдь не на товары личного потребления.
Безусловно, повышение НДС отразилось на доходах бизнеса, согласен профессор Финансовой академии при Правительстве РФ Алексей Зубец. По его словам, когда растут налоги, у предпринимателя есть два выхода. Первый — переложить это бремя на плечи конечного потребителя, повысив цены. Второй — сократить издержки. Понятно, что повышать цены в условиях нынешней стагнации платежеспособного спроса не имеет смысла. Приходится урезать инвестиции, чтобы найти резервы для погашения издержек от роста налогов. Например, можно обойтись без ранее намеченной покупки нового станка, на время отказаться от планов по переоборудованию цеха. В результате такой экономии тормозится экономический рост в стране.
Председатель правления одного из крупнейших отечественных банков, бывший министр финансов Михаил Задорнов назвал повышение ставки НДС до 20% одной из причин низкого (0,7% по итогам первых шести месяцев 2019 года) роста ВВП. В интервью РБК он напомнил о беспрецедентно высоком профиците федерального бюджета, в первом полугодии достигшем 3,1% ВВП. Задорнов видит в этом признак того, что государство не может распорядиться деньгами, которые «изъяло» из экономики, подняв НДС. Разумнее отдать налоги людям и бизнесу: они распорядятся деньгами лучше властей, резюмировал банкир. Ранее Минэкономразвития указывало, что решение Минфина привело к ослаблению внутреннего спроса и замедлению экономического роста. Кстати, вот очередное яркое свидетельство отсутствия в правительстве, точнее, у двух ключевых ведомств — Орешкина и Силуанова, — единых подходов.
«Чем больше денег в экономике, тем эффективнее она развивается, — согласен Никита Исаев. — Экономика — это рынок товаров и услуг, а не бюджет и его собираемость. Когда финансовые средства изымаются из оборота предпринимателей, это, разумеется, тормозит рост ВВП».
Впрочем, Алексей Зубец не склонен считать новую ставку НДС одной из причин замедления отечественной экономики. На его взгляд, дело тут в другом — в снижении покупательной активности граждан, в том, что основная их масса перешла к стилю жизни с ограниченным потреблением. Прекратился процесс быстрого накопления товаров длительного пользования.
«После 2014 года люди из-за кризиса в массе своей не приобретали ни крупную бытовую технику, ни электронику, ни мебель, ни другие «долгоиграющие» вещи. В 2016-м все ринулись в магазины, обзавелись всем необходимым, затем эта активность резко упала. Сегодня нет надобности покупать второй холодильник или третий телевизор», — рассуждает Зубец.
После нас хоть потоп
В 2018 году налоговая нагрузка на экономику (доля налогов в ВВП) выросла до 32,7%, в основном за счет повышения налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Сейчас, после повышения НДС, этот показатель явно больше, констатирует директор Института стратегического анализа ФБК Игорь Николаев. По его словам, когда видишь, что бюджетный профицит за первое полугодие составил 1,7 трлн рублей, возникает вопрос: а зачем надо было повышать НДС, какой экономической необходимостью это продиктовано?
«Ну собрали с начала года несколько сотен миллиардов рублей. Стоила ли игра свеч? Финансовые власти постоянно уверяют нас, что не намерены менять налоговые условия. Однако с не меньшей регулярностью нарушают слово. Это делает экономическую ситуацию еще более неопределенной и вынуждает бизнес быть предельно сдержанным в инвестировании», — говорит эксперт, отмечая также, что двадцатипроцентная ставка НДС способствовала закреплению инфляции на уровне в 5%, значительно более высоком, чем в 2017 году (2,8%).
Независимые эксперты предупреждали инициаторов налоговой реформы, что она ударит по несырьевым экспортерам и миллионам простых людей, приведет к росту издержек и падению рентабельности, разгонит инфляцию, повысит дефицитность социальных фондов, живущих за счет денег мелких и средних предпринимателей. Что в России и без того слишком высокая налоговая нагрузка, не дающая развернуться малому бизнесу. Что пострадают высокотехнологичные отрасли промышленности, выдающие продукцию с большой добавленной стоимостью. Что предприятиям будет сложнее повышать зарплату работникам: во-первых, из-за неминуемого сокращения прибыли, во-вторых, вырастет прямое налогообложение зарплат.
«После нас хоть потоп» — эту легендарную фразу фаворитки Людовика XV маркизы де Помпадур Никита Исаев проецирует на современные отечественные налоговые реалии. На тех людей в правительственных коридорах, кто привык жить исключительно сегодняшним днем, не имея никакого образа будущего и управляя экономикой в ручном режиме.
Напрашиваются и другие параллели. Среди них — невероятная передряга с пилотируемым кораблем «Аполлон-13» в апреле 1970 года. Трое американских астронавтов, застрявших в космосе с ограниченным запасом кислорода, за триста с лишним тысяч километров от родной планеты, сумели-таки совершить невозможное и вернуться на Землю. В отличие от этих героев наши чиновники застряли в вечной нештатной ситуации, с которой благополучно свыклись, но в которую загнали не только себя. Никто не собирается устранять изъяны в конструкции корабля под названием «НДС-20».