Источник: Московский Комсомолец
Для борьбы с отмыванием денег и мошенниками ЦБ расширил список признаков подозрительных операций, которые банк может заблокировать. В зону особого внимания попали операции по снятию наличных с корпоративных карт, сделки с криптовалютами и виртуальными активами. Давление на бизнес усилится.
Судьба рядового от бизнеса в РФ тяжела. Вроде и призывов спасти его было немало, и статьи УК с экономическими преступлениями декриминализировали не раз и не два, и Игорь Шувалов, не так давно один из руководителей правительства, а ныне глава ВЭБа, призвал в поправках в Конституции назвать предпринимателей «создающими новую Россию», а как заводили на бизнесменов год от года все больше уголовных дел, так и заводят. Как кошмарили, так и кошмарят. Почему?
Ответов много. Начнем с тех, что с социальным оптимизмом. Бизнес — занятие рискованное. Это азбука. Тогда, может быть, рост уголовных дел против бизнесменов просто отражение роста самого частного бизнеса в России и роста количества бизнесменов?
Хотелось бы, чтобы дело обстояло именно так. Но, увы, ответ неверен. В последние годы в России число закрывшихся частных предприятий превышает число открывшихся. И вовсе не на какие-то едва различимые доли процентов. В 2017, 2018 и в 2019 годах закрытий было каждый раз почти вдвое больше, чем открытий. При такой регрессии частный бизнес в России оказывается под угрозой вымирания.
Есть старая загадка Росстата, у которого реальные зарплаты регулярно растут, а реальные доходы или падают, или практически не меняются. Отгадка в том, что помимо зарплат доходы россиян складываются из пенсий, которые в реальном выражении сокращаются, разного рода соцпособий и предпринимательских доходов. Последние в среднем падают с угрожающей скоростью, именно это тянет вниз реальные доходы в целом.
Значит, дело не в том, что правоохранительная система выполняет нормальную санитарную функцию, выбраковывая бизнесменов-нарушителей, для того чтобы остальные могли эффективнее действовать. Социальный оптимизм не проходит. По данным бизнес-омбудсмена Бориса Титова, а он в свою очередь ссылается на данные Следственного комитета, МВД и ФСБ, рост зарегистрированных преступлений в сфере экономики в 2019 году составил 37%. При этом количество дел, переданных в суд, не растет. Этот феномен давно известен, «качели» открытия и приостановки или закрытия уголовных дел давно известны как кормушка правоохранителей, о чем публично говорил и президент Путин. Но это не мешает «качелям» продолжать раскачиваться.
Любопытно, что все это происходит на фоне либерализации уголовного законодательства. Последний пример — внесенный в конце 2019 года президентом законопроект, принятый Думой в феврале 2020 года в первом чтении, либерализующий применительно к бизнесу статью об «организации преступного сообщества или участия в нем». До этого трактовка преступного сообщества распространялась на всех служащих фирмы, глава которой оказывался участником преступления. Но декриминализация все равно недостаточна.
Титов постоянно подчеркивает, что «резиновой» является статья УК, предусматривающая наказание за мошенничество, которое может трактоваться (и трактуется на практике) весьма широко. Под нее, например, подводится любое нарушение контрактных обязательств. Именно по этой статье возбуждены уголовные дела против бизнесменов в 80% случаев.
Титов говорит о вредоносности недостаточно конкретизированной статьи о мошенничестве как минимум целую пятилетку. Ничего не меняется. Почему? Напрашивается ответ: а это удобно! Удобно иметь возможность завести уголовное дело практически на любого бизнесмена. Удобно небескорыстно покачать его на «качелях». Удобно чтобы он, помня о «качелях», выполнял указания начальства на любом уровне — от муниципального до федерального.
Печальная статистика. По Шувалову точно не получается — сужается круг тех, кто «создает новую Россию». Их число регулярно выкашивает правоохранительная система. Итог: новая Россия получается другой. А точнее, остается прежней, с экономикой, главные лица в которой не простые предприниматели, а госчиновники и связанные с ними, отфильтрованные бизнесмены. А свободная предпринимательская инициатива остается социально чуждой.